медиа-альманах
У М
Н О Ж Е Н И Е
Vol. ? Январь 2011
Заглавная Идеология Авторы | Проекты Выпуски Коммуникация Ссылки
Идеобаллия: мотивация, сообщество, экспансия
Психологическое консультирование, коучинг в Москве и он-лайн
Когда заходит речь об идеологии, как таковой, мы сталкиваемся с одним и тем же противоречием: речь идет о дискурсе, отражающем определенные интересы, в то время как путь к реализации этих интересов остается едва намеченным. Основная интенция любого идеологического дискурса, а именно экспансия, этим термином никак не проясняется.
Ясно, что без такого компонента, как экспансия, идеология теряет свой смысл. Она, собственно, создана для того, чтобы распространяться. Не дело идеологии, тех, кто её производит, и тех, кого она объединяет, пребывать в пассивном состоянии. Идеология является не столько интеллектуальным построением, сколько плацдармом для разворачивания социальной активности. Она не замкнута в пространстве изолированного индивида, но существует в интерперсональном режиме. Убежденные в том, что необходим концепт, который объединил бы как производство идеологии, так и ее распространение в единый процесс, мы хотели бы его здесь представить.Идеобаллия
Введём же термин, который нам представляется адекватным нашей задаче и обсудим ряд аспектов, связанных с его концептуализацией.
Идеобаллия (idea - др. греч.: общее свойство, идея, начало, основание, принцип; ballo - др. греч.: бросать, кидать, метать) - деятельность, соединяющая в себе оба значения: и производство идеи, и ее распространение в коммуникативном пространстве. Мы полагаем, что эти два процесса соединены друг с другом глубокой и интимной связью, так что порой трудно понять где кончается один и начинается другой.Формируется ли идея до того, как она высказана, или сперва происходит её фабрикация, а потом - распространение? Вопрос, которому, как мы полагаем, суждено остаться без ответа. Если мы, к примеру, будем ориентироваться на известные диалогические концепции мышления и личности, то вполне естественно предположить, что ситуация распространения и производства идеи почти равноценны. Мы, создавая её, одновременно рассказываем о ней нашему невидимому собеседнику, а ещё лучше видимому, в духе того, как это описано, например, в известном эссе Генриха фон Клейста "О том, как постепенно составляется мысль, когда говоришь:
"Но поелику у меня есть некое смутное представление, отдалённо как-то связанное с тем, чего я ищу, то стоит лишь мне смело начать, как мой ум, вынужденный найти началу конец, преобразует покуда я говорю, это туманное представление в полную ясность, так что к концу периода я, к своему изумлению, знаю то, что хотел узнать. …Странный источник вдохновения для говорящего - человеческое лицо перед ним; и часто всего лишь один взгляд, указывающий нам, что наша наполовину выраженная мысль уже понята, даёт нам возможность выразить другую её половину" [1].
Здесь следует обратить внимание на то, что процесс рождения мысли, её "сочинения" и высказывания синхронны. При этом мы также видим, что они очевидным образом ассиметричны. Есть источник, производитель идеи и тот, кто её воспринимает и своим вниманием, самим фактом восприятия помогает эту идею породить. Мы можем уделять разные степени внимания содержательной части идеологии, а можно - на экспансионистскую. Вместо того чтобы заниматься непродуктивным анализом, что чему предшествует, идея ли властному стремлению или наоборот, мы разумно предпочли синтетический теоретический ход, объединив обе части этого процесса в одном "зонтичном" концепте. Такой концепт является более сложным и богатым, обладает более крупным объяснительным потенциалом.
Мы полагаем, что идеобаллия как род деятельности обеспечена соответствующей мотивацией. Эта мотивация весьма основательно фундирована. Ясно, что всякий стремится легитимировать свои склонности, преференции, действия. Всякий склонен включить их в крупномасштабный экзистенциальный контекст. Всякий мечтает сформировать некий Большой гуманитарный или социальный проект. Всякий желает рекрутировать в пространство своей идеологии как можно больше единомышленников. Так что мотивация к созданию идеологий и соответствующему социальному поведению - дело вполне психологически понятное, даже, я бы сказал рутинное. Подобным образом создается повод для гратификации целого ряда потребностей.
В русле нашей стратегии концептуализации, нам представляется возможным перевести разговор в психологическую сферу, а именно в сферу психологии мотивации. Этот подход представляется нам очень продуктивным, так как позволяет перейти от разговора об идеологии в социологическом аспекте, к разговору об идеологии как о психологическом феномене. Итак - идеобаллическая мотивация (далее ИМ). Она, как и все мотивации определяется нехваткой, нехваткой, которая фиксируется в каждой отдельно взятой идеологии. Речь здесь о желании производства идеи и ее распространения, начиная от "мелкомасштабных" индивидуальных правил и принципов вплоть до "крупномасштабных идеологий. Именно желание производителя идеологии делает эти два процесса связанными друг с другом неразрывно.
ИМ, как и всякая другая, структурируется в триаде: источник, вектор, цель. Тот, или те, кто стоит в основании производства и распространения идей, используют этот свой статус, как повод для безусловного первенства в иерархии сообщества. Соединяя идейное и организационное лидерство, они оказываются держателями и распорядителями символического капитала, конвертируемого в иные виды капитала - деньги, власть, реноме, публичность. Удачное развитие идеобаллического сюжета создаёт возможность для переживания сильного и длительного нарцистического "оргазма". Счастье быть источником большого идейного движения, видимо представляет собой аффект большой интенсивности. Именно он питает ИМ, как ничто другое.
Легитимация любой идеи ставит ее в положение некоего правила, которое годится, как минимум, более чем, только для одного автора идеи (или тех, кто её ретранслирует).
У Ж.Бодрийара мы читаем: "…соблазн представляет господство над символической вселенной, в то время как власть - всего лишь господство над реальной" [2]. Ясно, что это противопоставление в значительной степени - искусственное: власть над реальным и символическим постоянно пересекаются, взаимодействуют, перетекают друг в друга. Обсуждаемый здесь концепт, собственно, и есть нечто такое, что связывает эти две вселенные - символическую и реальную - воедино. Как уже сказано, идеобаллическая мотивация реализуется в стремлении личности включить Другого в пространство собственной идеологии, а лучше всего - других, причем количество этих "других" в идеале стремится к большим числам. Идеобаллия помимо производства идей, озабочена процессами рекрутирования максимального количества последователей.
Сегодняшнее, постфукианское, понимание власти представляет ее как нечто тотальное, встроенное во все мыслимые экзистенциальные локусы. Властными отношениями нашпигован любой знак, жест, любая интеракция. По меньшей мере, любая сингулярность может быть проинтерпретирована с этой точки зрения. Власть, в сущности, феномен многомерный, разномасштабный, неоднородный, состоящий из множества звеньев. На каждое из звеньев может быть оказано то или иное воздействие. Власть может быть рассмотрена и как некая инстанция, и как некое влечение.
Речь может идти здесь также о разных масштабах влияния - в разных по объему сообществах.Пространственная структура идеобаллического движения носит своего рода центробежный характер. Двигаясь от некоего экзистенциального центра к периферии, идеобаллия стремится к расширению границ, сформированных вокруг источника идеологического дискурса. При этом существование границ необходимо, ибо ими отделяется пространство одной идеологии от другой, враждебной или же конкурентной.
Уровни функционирования
Существует несколько уровней функционирования идеобаллии. В первую очередь - это уровень индивидуальный, т.е. набор правил и принципов, которыми тот или иной человек руководствуется в жизни. То, что идеология может быть ограничена всего лишь одним индивидом, разумеется, при ближайшем рассмотрении оказывается иллюзией. Невозможно представить себе, чтобы человек, формулирующий некую систему идей и принципов добровольно, так сказать, в здравом уме и твердой памяти, предназначал её лишь для себя одного. Речь в этом - странном, по правде сказать, случае, - идет или о том, что идеология чересчур маргинальна, или что по каким-то иным соображениям ее невозможно предложить другим.
Другой уровень - микросоциальный. Идеология может ограничиваться пространством малой группы - семьи, школьного класса или уличной банды. Здесь важно то, что пространство функционирования идеологии заранее ограничено и не допускает возможности расширения. Этот уровень, что и говорить, тоже невелик. Достойный производитель идеологии в его пространстве просто задохнется.
И, наконец, макросоциальный уровень. Идеологии большого стиля, функционирующие на этом уровне, широко известны и, они собственно имеются ввиду, когда речь идёт об "идеологиях". В контексте нашей работы мы рассматриваем как "идеологии" конфессии и философские школы, эстетические направления и психологические практики и так далее. Все они создают пространство влияния, где, помимо своих непосредственных "заявленных" функций, функционируют в идеобаллическом режиме. Формируется своя идеология при религии - помимо служения божественным сущностям, при политике - помимо управления государством, при педагогике - помимо воспитания и обучения молодого поколения, при искусстве - помимо художественных практик, при психотерапии - помимо помощи при душевных расстройствах. Таким образом, идеобаллия всегда выступает в двойственном виде - как "добавка" к некоей основной деятельности. При этом она вполне может стать чем-то более важным, чем эта, основная деятельность.
Важным условием идеобаллической деятельности является гуманитарный характер практики. Такого рода деятельность не может быть исчислена через математико-статистический аппарат, не может быть проконтролирована через процедуру экспериментальной воспроизводимости. Ситуация естественно-научного дискурса исключает претензии на идеологическое господство. Эксперимент вкупе со статистикой сам решает все идейные споры, делает производство идеологий излишними. Однако это производство не является универсальным для всех гуманитарных наук. Идеобаллия лежит в основе гуманитарии, связанной с экзистенциальными факторами, социальными, личностными и т.п. Она лишь в небольшой степени реализуется, например, в академической психологии, основанной на экспериментальном самообосновании, но очень интенсивно - в психотерапии, где большая часть практики существует вне подобного самообоснования. Мы не видим идеобаллических сообществ в лингвистике, но находим их в философии. Идеобаллия не касается сферы технических средств, но встроена в дискурс больших экзистенциальных целей.
Как уже ясно, в идеобаллической деятельности не производятся просто научные теории. Основное в ней - формирование смыслов и ценностей для возможной идеологической паствы. Вот как пишет М.Мамардашвили с соавторами относительно позиции философа: "Классическим философским учениям была в той или иной степени свойственна просветительская, миссионерская установка. Их автор чувствовал себя монопольным обладателем истинных очевидностей, которые он должен был донести до неразвитой, ограниченной массы, погруженной в мирские тревоги и заботы" [3]. Распространение идеологии предполагает существование тех, кто ею пока что не охвачен. Собственно, идеобаллия не может рассматриваться только как синхронический феномен, это - процесс со своей динамикой и направленностью, со своими этапами, фазами и пр.
Идеобаллия всегда легитимирована вызовами. Субъект такого рода деятельности вынужден скрывать или даже вытеснять собственные интересы, демонстрируя всем, что действует не ради своей корысти. Она не осуществляется ради себя самой. Можно предположить, что ИМ ищет вызовы, для того, чтобы поддержать собственное существование.
Речь тут может идти даже о своего рода идеобаллической паранойе. Достойный производитель идеологий хищно улавливает все движения направленные против идеи, которой он служит, или против него самого, что может быть им расценено, как одно и то же. Священнослужитель повсюду отыскивает ересь, политик - измену и заговор, сектант - преследователей и провокаторов и т. д.
Под теорию отыскиваются практики, которые ее сохраняют и расширяют. Это собрания, конгрессы, съезды, трансовые практики, и их более современные виды: обучающие семинары, тренинги.
Идеологофобия и идеологофилия
Думается, что всякая практика может существовать в режиме отмеченном полярными точками симпатии и антипатии, или скажем, филии и фобии. Понятно, что идеология здесь не исключение. Какие же разнонаправленные чувства она может вызывать, как она их формирует?
Взаимоотношения индивида с идеологией могут носить различный характер. По отношению к ней автор и, тот кто её, скажем так, транслирует могут находиться на различных дистанциях и в разных позициях, при этом, так или иначе, безусловно, идентифицируя себя с нею, полностью или частично. Однако получатель идеологического послания может разными способами ему сопротивляться.Пропорция принятия / непринятия той или иной идеологии может складываться по-разному. Идеологию можно разделять, но при этом от нее дистанцироваться, оговаривая как-то свое стороннее отношение, огораживая некое особое место в идеобаллическом сообществе. Можно от нее пассивно отгораживаться. Можно активно ей противостоять с любой степенью жесткости, в том числе и занимая активную антагонистическую позицию (или формируя ее).
Но для нас важно сейчас не обстоятельство неприятия какой-нибудь отдельной идеологии, но неприятие идеологии как таковой. Сам по себе факт наличия идеологии как основания организации дискурсивного и социального поведения может вызывать отторжение по вполне понятным соображениям:
1. При любом раскладе, всякая идеология описывает реальность весьма приблизительно и односторонне, сужает экзистенциальное многообразие, формирует эпистемологические клише. Моноидеологическое описание может ограничивать непредвзятый, многосторонний, "реалистический" взгляд на вещи. Ограниченность любой идеологии, даже предельно либеральной - её неизбежная и важная черта.
2. Идеология как некая устойчивая система концептов, образов, принципов противопоставляет себя известной дискурсивной стратегии, тяготеющей к идеалам естественной спонтанности. Идеология формирует определённого рода предзаданность, Любой жесткий идеологический дискурс неизбежно входит в конфликт с дискурсом свободы, формируя барьеры, решетки, русла с твёрдым дном и берегами.
3. Ограниченность идеологии существует не только на теоретико -аналитическом уровне, но и на прагматическом, на уровне практик применения. Оформленный при идеологии дисциплинарный кодекс создает достаточно жесткий поведенческий сценарий, состоящий из предписаний и запретов.
4. Большинство идеологий требуют определённой аскезы для своего воплощения, зачастую - значительных жертв. В некоем пределе дискурс аскезы переходит в героический, предполагающий совершение неких подвигов во имя идеи. Так что идеобаллическая деятельность может монтироваться так или иначе, с ограничениями гедонистического характера.
5. Идеобаллия почти неизбежно связана с элементами агрессивности. Это обстоятельство связано с важнейшим элементом любой идеологии, а именно обязательным наличием экзистенциального врага. В процессе идеологической экспансии может иметь место определенный экстремизм. Нетрудно найти исторические примеры, когда идеология легитимировала целые эпидемии перверзий садистического толка - в духе католической инквизиции, нацистских и коммунистических застенков и концлагерей.
6. Всегда создает иерархию внутри идеобаллического сообщества, причем часто отмечается зазор между идеологическими требованиями и реальностью тех, кто требует исполнения этих требований.
Всё перечисленное создаёт и поддерживает то, что можно обозначить как идеологофобия. Речь не идёт о страхе или неприязни перед отдельной конкретной идеологией, а перед идеологией как таковой, а также деятельностью связанной с её распространением. Авторы претендующих на создание привлекательных идеологических построений должны все это, по возможности, учитывать.
Ж.-Ф.Лиотаром (Лиотар, 1998) описан процесс утраты влияния старых метанарративов (читай: идеологий). Нетрудно предположить, что важную роль в этом процессе делегитимации сыграла именно идеологофобия.
Не будет большим преувеличением привязать к этим соображениям ситуацию постмодерна, которая, на первый взгляд, является противоположной, разрушающей идеобаллическую мотивацию. Но ясно, что это обманчивое впечатление. Якобы враждебный идеологии постмодерн, как и любой либеральный дискурс, создает новую сверхидеологию, своеобразный либеральный террор. Политкорректность, феминизм, "антиколониальный" дискурс, борьба за права сексуальных меньшинств, всё, что противостоит "фаллоцентризму" - всё эту отмечено признаками большой идеологической жесткости и приверженности экспансионистским целям.
В свою очередь, идеологофилия создаётся теми возможностями, которые формируются в идеобаллическом сообществе, где, наряду с реализацией ИМ, член сообщества может рассчитывать на удовлетворение более мелких субмотиваций. Эти субмотивации таковы:
a) Высказать свое отношение к чему бы то ни было. Это связано с преодолением широко распространённого страха самовыражения. Идеобаллическое сообщество (см. ниже) создаёт для его членов некое убежище, где они вполне могут рассчитывать на безопасность и даже комфорт любых репрезентационных практик своей идеологии. Кроме того, оно же предоставляет им аудиторию, где можно и получить свою порцию признания в качестве члена такого сообщества, и даже в качестве производителя идеологии.
b) Узаконить собственные склонности и преференции. Наши желания приобретают форму правила, обязательного для исполнения целой группой. Более того, в этой группе существует план навязать эти правила большему количеству людей и он всячески претворяется в жизнь.
c) Занять определённую позицию. Мы приобретаем некую точку опоры в большом мире, что существенно упрощает когнитивную картину мира, формируем жесткие эпистемологические клише. Эта простота прочно увязывается с соответствущими аффектами, которые консервируют и кормят сложившиеся клише.
Таким образом, мы получаем некое единство убежища и плацдарма, семьи и армии. Идеобаллическое сообщество создаёт для нас такое интересное и привлекательное сочетание.
Идеобаллия и тоталитаризм
Печальная правда заключается еще и в том, что ИМ лучше всего реализуется через тоталитарные властные структуры. Совершенно ясно, что такие современные общественные реалии, как, например, либерализм и политическая корректность лишают идеобаллию многих возможностей для своего продвижения и развития. Множественность политических подходов, их разброс, ослабляет удельный вес каждого из них в общем воображаемом пространстве, где идёт игра идейных сил. Идеобаллия характеризуется в первую очередь силой, объемом власти.
С другой стороны - появление и распространение идеологии легитимировано констатацией некоего кризиса. Диагностика и описание этого кризиса должны превращать его в некий вызов. Чем острее кризис, тем сильнее тоталитарная тенденция, тем более обязательной для исполнения представляется прагматическая часть идеологии, для группы, к которой обращена пропаганда. Эта насущность требует интенсивной мобилизации сил, средств и проч.
Разумеется, это обстоятельство, тропность к тоталитаризму, вполне может усиливать негативный образ идеобаллической деятельности как таковой, и тем - провоцировать и углублять идеологофобию. Формируя привлекательный идеобаллический дискурс, необходимо все это учитывать и включать в его структуру необходимые оговорки, смягчающие все эти, безусловно, нежелательные для субъекта идеобаллической деятельности, обстоятельства. Самая достойная стратегия составления оговорок - ссылки на внешнюю необходимость. Дескать, не ради себя самого идеобаллический источник осуществляет свою деятельность, а есть сумма обстоятельств, неумолимо подвигающих его к такой деятельности.
Идеобаллическое сообщество
Идеобаллическая мотивация устремлена своим основным вектором в большое социальное пространство. Она имеет множество форм гратификации отчасти неизменных на протяжении веков, отчасти менявшихся. Удовлетворение ИМ в обществе сформированы особого рода профессии и социальные группы. Давно осуществлена специализация различных видов идеобаллии, испокон веков существуют идеобаллические специалисты - философ, священник, миссионер, политик. Производство идей вместе с их распространением - главное для них дело. Существуют также и маргинальные варианты существования идеобаллических персонажей - сектант, революционер.
Одно из главных направлений реализации идеобаллии - формирование идеобаллического сообщества (далее - ИС). Эти сообщества существуют в различных сферах культуры, в разных организационных редакциях, но безусловно, имеют свои универсалии.
Что же типично для ИС?
1. Единая идеология. Все сообщество безоговорочно (в худшем случае, с незначительной коррекцией) разделяет основные принципы групповой идеологии. Структура этой идеологии должна содержать следующие элементы:
- описание вызова, который делает данную идеологию легитимной;
- представление экзистенциального врага, что может быть включено в структуру вызова;
- создание ответа, даваемого этой идеологией на вызов: ответ должен быть представлен и как некий проект, и как практика;
- начертание плана действий, программы, обеспечивающей реализацию ответа;
- встроенный в неё механизм валоризации / девалоризации любых событий, феноменов, персонажей с точки зрения групповой идеологии
- персонификация идеологии через набор значимых персонажей, как то божественных сущностей, отцов-основателей, воображаемый пантеон героев, пострадавших или даже погибших за идею.2. Зачастую ИС формируется вокруг некоей харизматической личности. Идея отождествляется с реальным персонажем и ИС формируется вокруг обоих факторов сплочения - идеологического и личностного. Харизматическое влияние, о котором мы раньше писали (см. Сосланд, 1997, 1999), воспринимается многими как проявление некоего магического влияния, транслируемого посредством образа некой личности. На самом деле, харизма - это способ продвижения идеи в массы, средство реализации идеобаллической мотивации в обществе. Харизматическая позиция всегда предполагает сочетание идеологического и организационного лидерства.
3. В развитых ИС зачастую принимаются определенные этические и дисциплинарные кодексы. Свод предписаний и запретов формируется для поддержания жизнестойкости внутри самого сообщества, а также для усиления внешней экспансионистской активности. ИС почти всегда противопоставляют себя другим аналогичным сообществам или же враждебному окружению в целом. Этические и дисциплинарные правила легитимированы именно этим обстоятельством. Наличие экзистенциального врага (неважно, реального или воображаемого) способствует процветанию дисциплинарно-репрессивной деятельности, отсутствие или его поражение, наоборот, действует разлагающе.
4. Почти всегда ИС демонстрирует тенденцию к экспансии. Для них вполне типична деятельность, направленная на распространение идеологии и на расширение круга тех, кто с ней связан. Весьма важной является миссионерская, рекрутирующая работа. Экспансия требует проведения политики активной мобилизации ресурсов. Мобилизация - типичное состояние ИС.
5. Важный аспект деятельности ИС - производство и культивирование аффектов, необходимых для мобилизации, формирования групповой идентичности, реализации агрессивно-экспансионистских целей. Самый прагматически ценный из этих аффектов - энтузиазм. Очень часто (хотя далеко не всегда) в ИС используются разного рода экстатические практики. Транс разного рода - один из важнейших соблазнов подобного рода сообществ. Мы видим глубокий смысл в сходстве аббревиатур ИС - идеобаллическое сообщество и ИСС - измененное состояние сознания, каким бы случайным оно ни было. Особенно это относится к религиозным и психотерапевтическим ИС (см. ниже классификацию).
6. Может иметь место всякого рода идентификационная символика (гербы и знамена, гимны и ритуалы). ИС, как ясно из предыдущих рассуждений не может обойтись хоть в какой-нибудь степени без ксенофобии. Символика может выполнять функцию опознавательных знаков, позволяющих отличать "своих" от "чужих", и как фактор формирования групповой идентичности. Символика может быть непосредственно связана с производством аффектов и трансов. Она призвана сплачивать единомышленников в единый организм, коллективное тело, создавать эмоционально насыщенную коммуникативную ткань внутри сообщества.7. Идеология в таком сообществе встроена в структуру групповой динамики. Эта групповая динамика, как и в любом сообществе, оказывает решающее влияние на положение дел. Своеобразие ИС заключается в том, что внутренняя идеология становится важным фактором групповой динамики. Такие факторы, как верность идеологическим принципам, поддержание их "строгости и чистоты", могут оказывать решающее влияние на иерархию в ИС, разделять его на лидеров и маргиналов. Она имеет как выраженный внутренний аспект (отношения между членами ИС, иерархическое разделение), так и внешний - отношения с социумом и аналогичными или конкурирующими институтами. Групповая динамика тесно переплетается с символическим обменом внутри ИС в его разнообразных аспектах.
Классификация ИС
Не составит труда перечислить теперь наиболее распространенные идеобаллические сообщества. Они, собственно, у всех на виду, легко различимы простым мысленным взором.
Итак, это:
1. Мировые конфессии.
Здесь речь идет о самых заметных в мировой культуре ИС. Помимо того, что они репрезентируют идеобаллию в самом масштабном и выпуклом виде, конфессии являются прообразом и всех иных ИС. Их составные элементы - учение, клир и паства воспроизводятся и в иных ИС. На примере больших конфессий можно проследить все основные особенности сообществ, о которых идет речь, все основные виды конфликтов, внутренних и внешних.
Обилие конфессий, сект, ересей в религиозном пространстве, несомненно связано с особой властной привлекательностью религиозного дискурса. Быть источником оригинального религиозного дискурса значит оказаться держателем ценнейшего символического капитала, быть законодателем и одновременно исполнителем законов Вопросы веры и благочестия увязываются с выживанием, благом, всем, что относится к классу фундаментальных потребностей и ценностей.Перефразируя известную фразу, скажем, что основной вопрос всякой религии есть вопрос о власти. Важнейший мотив писания ли, апокрифов ли в любой конфессии - самораспространение, экспансия. Основатель веры, пророк, его ученики, апостолы постоянно предпринимают движения в географическом пространстве для того, чтобы расширить пространство своего влияния. Они совершают при этом чудеса и подвиги, претерпевают мучения и гонения. В любом случае, однако, эта деятельность имеет успешный характер и экспансия расширяется (иначе мы об этой конфессии ничего не знали бы). Всякого рода проповедничество, миссионерство, прозелитизм, словом разного рода практики обращения неизбежно встроены в религиозное.
Существенная часть любого конфессионального дискурса отстроена и отредактирована под эти экспансионистские задачи. Внутри корпуса текстов любой конфессии - множество манков, локусов привлекательности и т. д. Исследовать этот контекст с исчерпывающей полнотой - проект, сравнимый по объему с исследованием конфессии в ее целостности.
Основное дело конфессионального клира - служение божественной сущности. В концепт "Бог" встроено так много смыслов крупного масштаба, такое количество метафор, что вряд ли что-нибудь еще идет с ним в сравнение по части символического богатства. Монотеистический Бог - это исключительная многофункциональность, всеохватная осведомленность (паноптизм) и тотальная всевластность. Он может помочь в любом ремесле и любом виде военного дела. К его помощи прибегают в финансовых вопросах и в азартных играх. Он влияет на продолжение рода и на состояние погоды. Для него невозможного нет.
Он является бесконечно большим резервуаром для всех возможных проекций. Он смонтирован с большим изобилием психологических защит, к нему привязано множество ритуалов. Взаимоисключающие противоположности мирно уживаются внутри божественной ипостаси, создавая возможность для еще большего роста богатств.
История веры в Бога - есть история постоянного наполнения, насыщения концепта "Бог" аффектами, смыслами, сюжетами, содержаниями большого стиля. Почти всегда речь идет здесь о "последних вещах", о смерти и бессмертии, о судьбоносных шагах на жизненном пути. Аффекты и смыслы друг друга взаимно потенцируют. Гносеологическое усиливает этическое, суровость перемножается на прощение. Постоянная игра трансцендентного и имманентного придает дополнительную интригу этим процессам. Всё это создаёт Божественному поле несравнимой ни с чем интенсивности и экзистенциальной значимости. Божественное не касается суетного и второстепенного, речь всегда о крупномасштабных, предельных экзистенциальных данностях.
Монотеизм объединил все эти сферы ответственности под эгидой единственной божественной сущности, и, таким образом, поставил под предельный тотальный контроль, ни много, ни мало, весь мыслимый мир. Монотеистический Бог может его использовать по своему усмотрению, не давая никому и ни в чём никакого отчета.
Если окинуть внутренним взором весь религиозный дискурс в целом, то перед нами - картина исключительного символического богатства. Нет такой жизненной сферы, нет таких аспектов нашего мира, которые бы основательно не были проработаны в религиозном контексте. Нет такой гуманитарной теории или практики, которая бы не проистекала из текстов и практик, имеющих статус священных. И нет тому примера в любых иных культурных практиках, чтобы их концептуальный горизонт был так же широк, как религиозный. Культивируемый внутри конфессий исключительной экзистенциальной значимости порождал соответственно и очень жёсткий дисциплинарный кодекс внутри этих ИС.
2. Культовые сообщества (в том числе и так называемые тоталитарные секты).
Эта маргинальная сфера культуры имеет часто широкий общественный резонанс ввиду активной рекрутирующей политики, ей присущей, противопоставления себя общественным институтам, а также активного противодействия со стороны традиционных конфессий. Однако, в сущности, они мало чем отличаются от больших религий, особенно на ранних этапах их существования. Именно по причине этой схожести (секты - своего рода пародии на мировые религии) они и вызывают на себя интенсивную агрессию традиционалистской части социального спектра. Замысел секты ориентирован на вполне определённое развитие событий, а именно: от заговора - к утопии. Начало жизни такого ИС, как, впрочем и многих других, отмечено скрытой борьбой, конспиративными практиками, защитой от внешних угроз, рекрутированием последователей. Все эти трудности легитимируются утопической целью, гипервалоризированным образом результата их работы, поначалу трудной и опасной.
3. Политические партии (в зародыше - революционные ячейки).
Путь от узкого круга заговорщиков, расклейщиков листовок и бомбистов до крупной политической силы, берущей на себя ответственность за судьбу целой страны, - известный сюжет. При этом ясно, что любое - квазиэдиповское - стремление к бунту должно, так или иначе, быть легитимировано неким значимым кругом идей. В политической идеологии, как правило, весьма подчеркнута роль "экзистенциального врага".Дисциплинарные требования в политической жизни имели свои закономерности развития. Ранний, полулегальный этап существования политической партии требовал мобилизации ради продвижения, что, в свою очередь, создавало поводы для создания жестких кодексов. По мере расширения и захвата власти неизбежно наступало ослабление дисциплины, что, впрочем, типично для любых идеобаллий.
Секуляризация, подъем атеизма означал существенную рекотировку символического капитала, отток его из сакрального пространства в светское. Кроме политики и все другие идеобаллии - искусство, психотерапия, педагогика присвоили себе весьма значительные части этого капитала.
4.Эстетические объединения.
Они провозглашают обычно свое появление на свет манифестом. Это может быть литературное направление - символисты, имажинисты, обэриуты, Серапионовы братья, дадаисты. Музыкальное объединение - русская "Могучая кучка", парижская "шестерка". МХАТ в свой ранний период, театр В.Мейерхольда, театр на Таганке Ю.Любимова, театр-лаборатория Е. Гротовского во Вроцлаве. Кинематографические объединения вроде французской "новой волны" 50-х - 60-х, скандинавской "Догмы".
Манифест, провозглашающий появление нового направления, встраивает его в определенный политический контекст. Провозглашаются обычно не просто новые эстетические принципы, но и указывается вызов, который размещается в крупно объемном социальном пространстве. Здесь важно отметить, что идеобаллическая деятельность в этих случаях носит как бы подчиненный характер. Все же самое важное в деятельности этих объединений - художественные практики, производство арт-объектов. Идеология не является здесь самоценной, и, естественно, ей уделяется не столь интенсивное внимание, как в "чистых" идеобаллических сообществах (религиозных, философских, политических, социальных). Разумеется, если рассматривать разные типы ИС, то эстетические - относительно нестойкие, они довольно быстро распадаются. Соответственно, чаще всего дисциплинарные кодексы особого значения для этого вида ИС не имели. Дисциплина всегда входит в противоречие с идеалами художнической свободы. Эстетические группы - чаще всего "товарищества".
5. Психотерапевтические школы.
В ХХ веке, особенно под влиянием психоанализа психотерапия стала весьма местом пристального общественного внимания, психотерапевт стал заметным культурным героем. Психотерапевтический процесс стал предприятием с уникальным статусом. Психическое здоровье, да и просто психологический комфорт стали выступать важнейшим фактором политики в обществе.
Зачастую психотерапия мыслит себя как часть некоего крупного проекта по переустройству общества. Психотерапевты имеют претензию (не лишенную, конечно, определенных оснований) вмешиваться в круг проблем крупного социального пространства, находящегося за пределами их непосредственных профессиональных интересов, в сфере, издавна отданной на откуп философам, социологам и пр.
Большой проект в психотерапии всегда сформирован в духе оппозиции клиента и окружающего его мира. При таком расширении психотерапевт делает заявку на идеологическое влияние в совершенно иных размерах. "Неудовлетворенность культурой" сама по себе существенно увеличивает размеры идеологического пространства психотерапии. Обвинение в адрес психоанализа в том, что это "не терапия, а новая религия" стали давно общим местом.
Психотерапия может рассматриваться как универсально имманентная часть любой культурной практики. В самом деле, что бы мы ни делали, мы так или иначе получаем удовлетворение не только от прагматического содержания того или иного действия, но и обретаем некую символическую гратификацию. В любом житейском действии, в любой культурной практике есть терапевтический смысл. Есть, спать, смотреть театральный спектакль, играть в футбол и т. - все это, помимо прочего, значит снимать тревогу по поводу всех этих дел, в сущности, заниматься психотерапией. Исключительно важная часть нашей жизни - интерперсональные отношения могут быть поняты преимущественно из психологического контекста. Психология начинается там, где эти отношения создаются, психотерапия - там, где они нарушаются. Если они не нарушены, то они сами по себе выполняют психотерапевтические функции в силу простого успешного функционирования.
6. Молодежные объединения - (например, хиппи, панки, скинхэды).
"Возрастной" контекст этих объединений минимизирует удельный объем идеологически ориентированной деятельности. Ювенильный характер этого типа ИС неизбежно формирует внутри них сильный аффективный накал. Ценностное переживание идеологии сообщества интенсивно окрашено аффектами, которые переплавляются в сильные демонстративные жесты и акции.При этом достаточно серьезное внимание уделено действиям, призванным привлечь к ним скандальное внимание, равно как и эпатирующей демонстративности во внешнем облике. "Философия" уступает здесь "спектаклю", хотя при этом бросающаяся в глаза внешняя атрибутика строго предписана исходными идейными принципами. В этих ИС мы видим отчетливые признаки "эдипальности", бунта против традиционной авторитетности, сформированной старшими поколениями.
7. Философские объединения: Платоновская Академия, Синопские киники. Видимо, Львовско-Варшавская школа, ну и, к примеру, знаменитый Московский методологический кружок, созданный Г.П.Щедровицким. Казалось бы, история философии - есть история многочисленных течений. Но при ближайшем рассмотрении мы видим, что в большинстве случаев о школах в собственном смысле этого слова речь не идёт. Крупнейшие философские течения нового времени не могут претендовать на то, чтобы соответствовать критериям идеобаллического сообщества. Речь идёт, в сущности, о главных проектах европейской философии, таких как, например, немецкий классический идеализм, философия жизни, экзистенциализм, философская антропология, марксизм, аналитическая философия, структурализм, постмодернизм.
Мы видим, что по большей части философы, принадлежащие к одному направлению, живут разобщено, работают каждый сам по себе. В рамки одних и тех же течений их зачастую сводят воедино сторонние авторы, не спрашивая их согласия и одобрения. Бывает и так, что они порой отказываются от того, чтобы их отождествляли с направлением, к которому их причисляют. Критериям ИС отвечают в лучшем случае, философские школы античности, такие, как, например, пифагорейцы или стоики. Здесь, однако, важным моментом является то обстоятельство, что фактором формирования сообщества было не только философствование, но и культовые, а также медитативные практики [4].
Но есть примеры в истории философии новейшего времени, которые этим критериям вполне соответствуют. Речь об интересном эпизоде из истории российской гуманитарной науки советского периода, а именно уже упомянутое методологическое движение Г. П. Щедровицкого. Оно ставило перед собой задачи создания как сверхнауки, так и сверхпрактики (имеются в виду его так называемые организационно-деятельностные игры, ОДИ).
8. Филантропические организации (вроде Армии спасения). Масонские ложи.
К сожалению, автор этих правдивых строк здесь совсем не в теме…9. Социалистические (или какие угодно другие) коммуны.
Это организации вроде извесной "Новой гармонии" Роберта Оуэна, представителя так называемого "утопического социализма", основанной им в Америке. К созданию коммун, как известно, тяготеют и некоторые тоталитарные секты (как, например, получившая известность в постсоветское время секта Виссариона), и неформальные молодежные объединения, вроде хиппи и пр. Коммуна, как ИС, отличается определенным своеобразием: ее члены замыкаются в собственном пространстве, пытаясь реализовать свои теоретические принципы в изоляции от остального мира.
В идеологию таких организаций зачастую встроены искейпистские и эсхатологические мотивы. Удаление "от мира" в коммуну мыслится как акт спасения, бегства от мира суеты (ср. наше исследование об антиванитатизме) [5] и падшести в мир особых отношений и благого образа жизни. Остальной мир, погрязший в грехе и пороке, неизбежно катится к своему концу. Сущность и психология апокалиптического дискурса описана нами ранее [6].10. Педагогические течения (скажем, Вальдорфская школа).
Конечно, в этих случаях речь идет не просто об эффективной педагогической практике, но и об определенной антропологической концепции. Как и в других случаях ИС, такого рода педагогические системы противопоставляют себя другим - якобы неэффективным, негуманным и пр. Педагогические проекты чаще всего похожи один на другой в смысле перераспределения самостоятельности и ответственности "в пользу" ребёнка, поощрения так называемого "творческого начала", снижения уровня репрессии и проч.11. Естественно, возможны всякого рода "синтетические" ИС. Здесь все сочетается со всем, то есть, возможны самые разные коллажи из вышеперечисленного.
Властные претензии идеологий
Любое идеологическое построение, любое ИС наделяют свои принципы высокой экзистенциальной значимостью. Сферы их ответственности гипервалоризируются, становятся средоточием приоритетных для всего человечества смыслов. Вера в Бога, воспитание будущих поколений, душевное здоровье, всё это - важнейшие факторы, определяющие непосредственно само обстоятельство выживания человечества. Переоценённый идеологический источник увязывается с высшими благами, всем, что относится к фундаментальным потребностям и ценностям. Пренебрежение ими создает сильный повод для злоупотребления алармистским и апокалиптическим дискурсом. Очень важно - оказаться в центре общественного интереса, чтобы ИС раздобылось инвестициями в виде признанного этического пафоса и денежных средств, знаков отличия и статусных признаков.
Необходимо, хотя и очень непросто различать, что именно на этой сцене относится преимущественно к содержательному предмету работы ИС, а что - к властному. Именно это соображение привело нас к тому, чтобы ввести в оборот пару концептов и обсудить ряд обстоятельств, с ними связанных.
Властные претензии мыслятся нами, как сумма возможностей влияния, проявляющихся как внутри определенной идеологии, связанной с ней практики, в пределах соответствующего ИС, так и выходящих за эти пределы. Властные претензии могут быть, так или иначе, описаны и исследованы применительно к каждой большой и малой конфессии, политической партии, словом, ко всему, что формирует ИС.
Ушли в прошлое теократические эпохи (во всяком случае в пространстве христианского мира) и уровень конфессиональных властных претензий резко снизился. Наоборот, политические ИС обладают предельно высоким уровнем властных претензий, власть - это профессия политика. Педагогика в силу своей тотальной всеохватности, имеет существенное влияние на формирование всей суммы мнений в рамках, к примеру, отдельно взятого государства и поэтому имеет очень высокую властную ценность.
Гуманитарные науки, пускай они зачастую не формируют никаких идеобаллических сообществ, имеют к властному дискурсу самое непосредственное отношение. Они могут по-разному использоваться властью, формируя при этом свои локусы влияния. Государственная власть немыслима без использования аксиологически ориентированного дискурса, без историко-героических нарративов, а все это есть предмет исследования и производства в системе гуманитарного знания. Ценности, их репрезентации, прагматика обхождения с ними - все это относится к гуманитарной сфере, что и определяет её властные преимущества.Точки монтажа политических практик и научного знания зависят от уровня развития отдельной науки, ее возможностей влиять на общее благосостояние, а также разнообразной деятельностью по продвижению себя в обществе. Уровень присутствия в социальном пространстве, степень влияния, деньги определяется в значительной степени именно властной емкостью.
Властная емкость политологии, например, весьма велика, ибо власть (как инстанция) является ее заказчиком и предметом исследования в одном лице. Политолог может интенсивно влиять на властные элиты, как обслуживая их, так и критикуя. При этом политология неизбежно обречена на постоянное конъюнктурное редактирование, ученый здесь находится в зоне особого риска проституирования себя.
Социология в этом смысле ушла недалеко. Наука об обществе, об общественном мнении, как ничто другое вооружает своего заказчика и потребителя знаниями о том, с чем ему предстоит совладать. Она обладает большим "проникающим" потенциалом, ибо может исследовать любой тип сообщества, любой локус общественного пространства.
Совершенно иной путь к влиянию у наук, обеспечивающих национальный доход, военно-технический уровень и прочее, но это - повод для отдельного исследования.
Экспансия
Как уже было сказано, главное, ради чего создается ИС, это экспансия идеологии и практик сообщества. Помимо привлекательности самой идеологии, этический кодекс и символическая атрибутика, наличие миссионерского проекта в структуре деятельности ИС, одним словом, очень многое отдано под экспансионистский проект.
Каковы же аспекты экспансии ИС? По каким направлениям движется идеобаллия?1. Первое из этих направлений - освоение новых содержательных сфер. Так, мировые конфессии длительное время пользовались лицензией на включение в свою орбиту всех сфер культурного обихода,
Политический класс постоянно осваивает регулятивные практики в разных сферах. Регулируются так или иначе экономика и культура, искусство и образование, да, собственно, всё, что угодно. Проблемные сферы политики, без преувеличения, это вся жизнь, незачем даже перечислять все возможные локусы.
Психотерапии, начиная с психоанализа, расширялись, помимо всего прочего, осваивая новые клинические реалии. Если, к примеру, некая психотерапевтическая школа создавалась на материале невротических расстройств, то впоследствии чаще всего распространялся и на всё остальное - психозы, перверзии, эмоциональные расстройства, семейные конфликты и так далее.
В других видах идеобаллии проблемная экспансия, как возможность самораспространения через новые сферы, должна быть всегда в поле внимания.2. Интерпретационная экспансия. Все события, тексты интерпретируются с позиции идеологического интереса. Представители всех ИС, мобилизовав все свои герменевтические способности, стараются увидеть в окружающем их мире только проекции их идей. Клирик видит во всем проявления Божьего промысла, Божьей милости или гнева. Психоаналитик - Эдиповы конфликты, проективные идентификации и механизмы защиты. Ангажированный политик всюду обнаружит скрытый классовый, экономический или партийный интерес, или, например, контрапартийный заговор.
Всякая сингулярность в мире, окружающем идеобаллического персонажа, присваивается им и превращается в частный случай проявления своих универсалий.3. Доктринальная экспансия. Здесь речь можно было бы вести скорее о доктринальном расширении. Речь о том, что некое "основное учение", лежащее в основе идеобаллии, формирует новые разделы, новые концепты. Формируются, углубляются и расширяются эпистемология и онтология, этика и эстетика, прагматика и семиотика, неизбежно присутствующие в любом идеологическом построении. Встраиваясь в корпус учения, они тут же превращаются в новые орудия интерпретации, то есть используются для второго типа экспансионистской деятельности.
4. Институциональная экспансия. Идеобаллическое сообщество стремится по всякому распространить своё влияние географически, осуществляя постоянную конкисту. Повсюду создаются миссии, обучающие институты, тренинговые центры, издательские проекты, выпускающие как основной корпус текстов, так и периодику. Рекрутирование, инициализация новых адептов, удержание их в сообществе - вот основные задачи институциональной экспансии. Здесь, конечно, мы сталкиваемся с очевидными практиками перевода идей в денежные эквиваленты, превращения символического капитала в финансовый.
Для того или иного идеобаллического сообщества каждый из видов экспансии может быть более или менее важным. Соотношение их может по всякому варьироваться. Но ясно, что здесь всякая идеобаллия находит своё завершение и главный смысл.
Итак, вот перед нами - этапы идеобаллической деятельности. Всё может выглядеть следующим образом. Усмотреть вызов в неких внешних обстоятельствах. Почувствовать или увидеть в чём-то знак, что призван с этими обстоятельствами справиться. Создать учение. Поделиться своими идеями с кем-нибудь. Отобрать из них тех, кто предан и отсеять колеблющихся. Сформировать сообщество, отмобилизовать его. Оформить идеологию, дать ей название. Сформировать план действий. Продолжать активные рекрутирующие действия. Распространять все это широко, насколько это только возможно, не щадя ни времени, ни усилий. Таковы этапы идеобаллического пути.Примечания
1. Клейст Г. Избранное. Пер. с нем. М.: "Худож. лит.", 1977 - с. 503
2. Бодрийар Ж. Соблазн. Пер. с франц. М.: Ad Marginem, 2000, с. 36
3. Мамардашвили М.К., Соловьев Э.Ю., Швырев В.С. Классика и современность: две эпохи в развитии буржуазной философии // Философия в современном мире. - М.: Наука, 1972, c.28-94; с. 57
4. Адо П. Духовные упражнения и античная философия. Пер. с франц. М.; СПб. "Степной ветер", 2005 - 448 с.
5. Сосланд А. И. Антиванитатизм. Концепт системы аттрактив-анализа // Русская антропологическая школа. Труды, вып. 1. М.: РГГУ, 2004, 488 с., с. 138-152
6. Сосланд А. И. Удовольствие от Апокалипсиса, Логос, 2000, № 3-4, с. 108-115
Опубликовано с разрешения автора
Психологическое здоровье без таблеток: консультирование по Skype